Проблемы практической стилистики

Великая Практическая Стилистика

ksunray

   У меня давно уже руки чесались написать про наши уникальные занятия стилистикой. Наша стилистика – это ложка дёгтя бочке мёда. У нас столько потрясающих, внушающих уважение и любовь преподавателей и интересных предметов.
   Но этот показавшийся безобидным старичок «божий одуванчик» – просто исчадие ада.

Его лекции были бесконечным потоком выпендрёжных и никому не нужных терминов и непонятных, никак не относящихся к делу цитат из каких-то махровых журналов (ну, иногда из книг).

   Семинары он обычно посвящал тому, что около получаса проверял студентов по списку. При этом он отпускал комментарии вроде: «Ваш зрительно-моторный образ отложился в моей доминанте», или «Семантическое наполнение фамилии данного антропонима весьма примечательно» и, наконец, уже двусмысленно «Ваш образ в прошлый раз взбудоражил мою стилистическую доминанту».   Потом он зачитывал работы, проезжался по каждому, и пространно, бесконечно долго и путано говорил о том, что всё неправильно. Ещё он с потрясающим мастерством мог завуалировано оскорблять студентов или отпускать двусмысленные замечания и намёки, от которых слегка подташнивало (это, конечно, поразительно, что в 90-летнем возрасте можно быть сексуально озабоченным).   Мы быстро сориентировались, и успевали делать на стилистике домашку по английскому, ист.грамму, читать зарубежку.   Когда занятия закончились, мы уже готовы были обрадоваться, но он пообещал, что на 5-ом курсе снова “будет пришествие стилистического Христа”, потому что он должен вести у нас ещё какой-то предмет.    Когда я поняла, что к зачёту всё-таки нужно ещё раз пересмотреть лекции и знаменитую «зелёную книжку» (гениальное пособие по стилистике, написанное нашим преподом), то почувствовала, что закипаю от гнева. «Потратить несколько дней своей жизни на это? – думала я в отчаянии. – Да даже если бы я это время стояла бы в пробке или валялась где-то пьяная, в общем, тратила бы жизнь на ерунду, мне бы не было так жалко собственного времени».    Потом я вдруг вспомнила, как однажды в разговоре с Марией Сергеевной (Романушко), я спросила, как можно было выучить такой предмет как «История КПСС». Она мне рассказала, что для того, чтобы облегчить себе задачу, она представила себя актёром, который по сценарию должен выучить бредовый текст. Ну вот роль такая. В итоге всё получилось.

   И когда я вспомнила эту историю, то внезапно успокоилась. “Ладно, хоть повеселюсь, выискивая какие-нибудь хитроумные фразы в духе нашего препода”, – подумала я

   В итоге  бредоцитаты из зелёной книжки повеселили не только меня, но и моих друзей, которым я зачитывала эти перлы:

«Гуманистический апофеоз стиля вывел Рождественский записью (25 декабря) В.В. Розанов: «Стиль – место, которое поцеловал Бог» – признак воплощения: взятия на себя Святым Духом человеческого образа. Стиль – вроде ноосферы (понятие В.И. Вернадского) если не геологической среды, то уж во всяком случае с проявлениями тектонической силы» (стр. 3)

«практическая стилистика» – почти жестовалентное словосочетание: при нём семантически закреплен словосочетательный генетив русского языка». (стр. 4)

«Чтобы не исказить и не занизить идеи стилистики, приходится уповать на педагогику – методическое мастерство преподавателя, на фасцинацию (очарование), саспиенс (неожиданно благодетельные стрессы)». (стр. 8)

«Стилистическая ошибка окутывается туманом объективных ассоциаций реципиента» (стр. 18)

«Чувство стилистической ошибки в известной степени субъективно. Генерирует его материальный субстрат высшей нервной деятельности – головной мозг – его “разрыхлённый очаг”, названный физиологами ДОМИНАНТОЙ, следовательно, в ощущении стилистической ошибки присутствует объективный элемент». (стр. 22)

«Но всю жизнь испытывать своё «языковое сознание» постоянным риском травести при перманентной незаконопослушности, природном анархизме стилистики?» (стр. 29)

«Стилевая ориентация требует детерминированной позиции субъекта (реципиента и респондента)» (стр. 54)

«Сопоставляя терминологические словосочетания «практическая стилистика» и гипотетическое «практическая дискурсивистика», мы, наверное, должны выйти не то чтобы на узлы, а, скорее, на «розу ветров» в российской общественно-языковой культуре – на российский языковой престиж» (стр. 59)

«Вместе с тем создатели Шкалы словно предчувствовали катастрофу надвигающейся в образе дискурса контаминации, когда все разбегается, когда «асемантические пустоты» заполняются химерами экспрессем и экспрессоидов». (стр. 61)

«Никакому дискурсу, пришедшему из экзистенционалистских палестин с его мощно искушающим многоголосием, не вытеснить стиль из исторически сложившихся разновидностей русского литературного языка». (стр. 65)

«Единичный реципиент всегда посягает на текст ради дискурса – это заложено в его природе». (стр. 70)

«…главным различительным пунктом служил метафорический [стиль], как бы наперекор Ницше: ввести строгий запрет на метафору, чтобы могло дионисически проявить себя декартово cogito» (стр. 79) – ну это просто шедевр!!! 🙂

«Приведём ещё одну иллюстрацию «особо сложного характера отношений между литературно-художественным и научным стилем». Касаясь басни И.А. Крылова «Листы и корни», К.А.

Крылов оклеветал листья, и потому в качестве ботаника, значит адвоката растения, я возьму на себя их защиту…» («Жизнь растения») (стр. 82) – ох, я пацталом!!!

«Асимптота подобна злобе дня: проблема гносеологическая, эстетическая и аксиологическая» (стр. 84)

«Фонология искушает стилистическими «видениями», например «пучком дифференциальных признаков», «рядом чередующихся аллофонов», в которых хотелось бы различить – это касается и фонемы, и просодии – сонм бьющихся духов стилистики». (стр. 97)

«Омонимия в современном русском языке, с одной стороны, это его ностальгия, грустный великопостный звон по утраченной или утрачиваемой экспрессивности корневых значений слов…» (стр. 103)

«Стилистика – проблема перманентного выбора, а он, считают лингвистиы, дизъюнктивный, поскольку категории языка парадигматичны».  (стр.122)

«…ибо категория падежа – конститутивный признак русского языка – характерологический признак его дискурса» (стр. 122)

«Дискурс – хоть язык и признается его орфической глубиной, праматерью – имеет непреодолимую склонность бежать языка, и непременно за рамки предложения. Дискурс иррелевантен. Его идея принципиально отлична (суверенна) от материи, кстати, на этом и держится философия рассудочного характера – дискурсивная» (стр. 130)

(Степанов А. В. Практическая стилистика русского языка. Лекции с упражнениями: Учебное пособие. – М.: Изд-во МГУ, 2005. – 176 с.)

  Круто, да? Неподражаемо!

  Надеюсь, автор этой книги удостоится попадания на 9-ый круг ада.

• cheerful
• Градусы – Научится бы не парится по пустякам

ksunrayПишу по просьбе моих родственников, так что не сочтите за спам)Мой брат раздаёт котят, вот таких:

Вот что он пишет:”Внимание товарищи!Отдадим котяток в добрые руки, желающие гладить и любить котЭ.Прошу делать перепост, мои друзья.Самовыво или доставка по договорённости)))

Писать сюда – http://.com/id4836931 или номер 8916 сто сорок шесть 5987″.

Источник: https://ksunray.livejournal.com/141389.html

СТИЛИ́СТИКА

Авторы: Ю. А. Бельчиков

СТИЛИ́СТИКА, раз­дел язы­ко­зна­ния, в ко­то­ром ис­сле­ду­ют­ся за­ко­но­мер­но­сти ис­поль­зо­ва­ния язы­ка в про­цес­се ре­че­вой ком­му­ни­ка­ции, функ­цио­ни­ро­ва­ние еди­ниц язы­ка (и ка­те­го­рий язы­ко­вых) в рам­ках ли­те­ра­тур­но­го язы­ка в со­от­вет­ст­вии с его функ­цио­наль­ным рас­слое­ни­ем в раз­лич­ных ус­ло­ви­ях ре­че­во­го об­ще­ния, а так­же функ­цио­наль­но-сти­ле­вая сис­те­ма (сис­те­ма функ­цио­наль­ных сти­лей) лит. язы­ка в его совр. со­стоя­нии и в ди­а­хро­нии. С. со­от­но­си­тель­на с куль­ту­рой ре­чи, ри­то­ри­кой, уче­ни­ем о нор­ме язы­ко­вой, тео­ри­ей лит. язы­ка.

В за­ви­си­мо­сти от це­лей ана­ли­за, от лин­гвис­тич. и ком­му­ни­ка­тив­но-ре­че­во­го объ­ек­та изу­че­ния, от ме­то­до­ло­гич. ус­та­но­вок ис­сле­до­ва­те­ля вы­де­ля­ет­ся ряд под­раз­де­лов С.: со­пос­та­ви­тель­ная, ис­то­рич., тео­ре­тич., уст­ной ре­чи, письм. ре­чи, де­ск­рип­тив­ная, праг­ма­ти­че­ская и др.

Вме­сте с тем в це­лях об­зо­ра по­ня­тий и ка­те­го­рий С., вы­яс­не­ния осн. ис­сле­до­ва­тель­ских под­хо­дов к лин­гвис­тич. ма­те­риа­лу обыч­но вы­де­ля­ют 4 центр. струк­тур­ных раз­де­ла сти­ли­сти­ки.

Функциональная стилистика

Функ­цио­наль­ная сти­ли­сти­ка ис­сле­ду­ет диф­фе­рен­циа­цию лит. язы­ка по его ис­то­ри­че­ски сло­жив­шим­ся раз­но­вид­но­стям (функ­цио­наль­но-сти­ле­вым един­ст­вам), т. е. изу­ча­ет и опи­сы­ва­ет сис­те­му функ­цио­наль­ных сти­лей, за­ко­но­мер­но­сти её внут­ри­струк­тур­ной ор­га­ни­за­ции.

Она вы­ра­ба­ты­ва­ет об­щие прин­ци­пы ти­по­ло­гии, клас­си­фи­ка­ции и вы­де­ле­ния осн. функ­цио­наль­ных раз­но­вид­но­стей (функ­цио­наль­но­го сти­ля, функ­цио­наль­но-сти­ле­вой сфе­ры) лит. язы­ка, взя­то­го как объ­ект тео­ре­тич. ис­сле­до­ва­ния и как кон­крет­ная ис­то­ри­ко-куль­тур­ная дан­ность; вы­яв­ля­ет их экс­т­ра­лин­гвис­тич.

па­ра­мет­ры его ком­по­зи­ци­он­но-ре­че­вой струк­ту­ры; об­щие прин­ци­пы и спо­со­бы ор­га­ни­за­ции син­так­си­са и лек­си­ки в тек­стах оп­ре­де­лён­ной функ­цио­наль­ной раз­но­вид­но­сти лит. язы­ка.

Практическая стилистика

Прак­ти­че­ская сти­ли­сти­ка (С. язы­ко­вых еди­ниц) изу­ча­ет функ­цио­ни­ро­ва­ние в лит. язы­ке еди­ниц (и ка­те­го­рий) всех уров­ней язы­ка в ти­пич­ных ре­че­вых си­туа­ци­ях, в кон­тек­стах разл. смы­сло­во­го, экс­прес­сив­но­го со­дер­жа­ния с учё­том дей­ст­вую­щих язы­ко­вых норм.

Стилистика текста

Сти­ли­сти­ка тек­ста ис­сле­ду­ет за­ко­но­мер­но­сти ор­га­ни­за­ции язы­ко­вых еди­ниц, под­чи­няю­щих­ся ре­че­во­му про­из­ве­де­нию – тек­сту как идей­но-со­дер­жат.

, функ­цио­наль­но­му, ком­по­зи­ци­он­но-струк­тур­но­му един­ст­ву; вы­яс­ня­ет спо­со­бы и нор­мы ор­га­ни­за­ции язы­ко­вых еди­ниц в тек­стах оп­ре­де­лён­но­го на­зна­че­ния и со­дер­жа­ния; изу­ча­ет внут­ри­аб­зац­ные свя­зи и сти­ли­стич.

ха­рак­те­ри­сти­ку пред­ло­же­ний, сверх­фра­зо­вых единств в их со­от­но­ше­нии с аб­за­цем, с об­щей ком­по­зи­ци­ей и син­так­сич. стро­ем тек­ста, со­от­не­сён­ность ком­по­зиц.

час­тей тек­ста с оп­ре­де­лён­ной со­во­куп­но­стью язы­ко­вых еди­ниц в за­ви­си­мо­сти от идей­но­го со­дер­жа­ния и жан­ро­во-ком­по­зиц. осо­бен­но­стей тек­ста, его функ­цио­наль­но-сти­ле­вой при­над­леж­но­сти.

Стилистика художественной речи

Сти­ли­сти­ка ху­до­же­ст­вен­ной ре­чи за­ни­ма­ет­ся во­про­са­ми, свя­зан­ны­ми с при­об­ре­те­ни­ем язы­ко­вы­ми еди­ни­ца­ми эс­те­тич. зна­чи­мо­сти в кон­тек­сте цель­но­го ху­дож. про­из­ве­де­ния. В этом раз­де­ле С. рас­смат­ри­ва­ют­ся сле­дую­щие про­бле­мы: 1) про­бле­ма об­раза ав­то­ра как идей­но-ком­по­зиц. стерж­ня ху­дож.

про­из­ве­де­ния, во­круг ко­то­ро­го ор­га­ни­зу­ют­ся его язы­ко­вые и ком­по­зиц. эле­мен­ты, бла­го­да­ря ко­то­ро­му они при­об­ре­та­ют це­ле­со­об­раз­ность и своё идей­но-эс­те­тич. на­зна­че­ние (В. В.

Ви­но­гра­дов); 2) по­строе­ние раз­ных ти­пов ав­тор­ско­го по­ве­ст­во­ва­ния, ре­чи пер­со­на­жей, диа­ло­га – как та­ко­вых, так и во вза­им­ном со­от­но­ше­нии в рам­ках цель­но­го ху­дож. про­из­ве­де­ния (в свя­зи с этим воз­ни­ка­ют про­бле­мы от­ра­же­ния ре­чи опи­сы­вае­мой со­ци­аль­ной сре­ды); 3) от­бор язы­ко­вых эле­мен­тов (в т. ч.

и не­нор­ми­ро­ван­ных), их транс­фор­ма­ция в кон­тек­сте ху­дож. про­из­ве­де­ния, ху­дож. ре­чи в це­лом, син­кре­тич. ха­рак­тер со­ста­ва язы­ко­вых эле­мен­тов с точ­ки зре­ния их сти­ле­вой при­над­леж­но­сти, сти­ли­стич. ок­ра­ски, пред­мет­но-ло­гич. со­дер­жа­ния; во­прос о по­ве­ст­во­ват. нор­ме; 4) про­бле­мы, свя­зан­ные с внутр.

ор­га­ни­за­ци­ей ху­дож. по­ве­ст­во­ва­ния с по­зи­ций ав­то­ра, рас­сказ­чи­ка, пер­со­на­жа, с ти­по­ло­ги­ей ком­по­зи­ци­он­но-син­так­сич. форм по­ве­ст­во­ва­ния в дан­ном ху­дож. тек­сте; 5) во­прос о со­от­но­ше­нии лит. язы­ка и язы­ка ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры. В ху­дож. ре­чи язы­ко­вые эле­мен­ты при­об­ре­та­ют эс­те­тич.

функ­цию, язык ху­дож. про­из­ве­де­ния, как пра­ви­ло, ори­ен­ти­ро­ван на дей­ст­вую­щие нор­мы лит. язы­ка со­от­вет­ствую­ще­го пе­рио­да. Т. о., по­ня­тия «лит. язык» и «язык ху­дож. лит-ры» ока­зы­ва­ют­ся со­от­но­си­тель­ны как об­щее (ро­до­вое) и ви­до­вое. Язык ху­дож. лит-ры, бу­ду­чи яв­ле­ни­ем иск-ва, не ут­ра­чи­ва­ет сво­ей лин­гвис­тич.

суб­стан­ции. Сле­до­ва­тель­но, С. ху­дож. ре­чи, изу­чаю­щая язык ху­дож. лит-ры, ос­та­ёт­ся лин­гвис­тич. дис­ци­п­ли­ной. Опе­ри­руя лин­гвис­тич. ка­те­го­рия­ми и по­ня­тия­ми, она вме­сте с тем об­ра­ща­ет­ся – для вы­яв­ле­ния эс­те­тич. функ­ции язы­ка в лит-ре – к ка­те­го­ри­аль­но­му ап­па­ра­ту ис­кус­ст­во­ве­де­ния, а так­же вво­дит свои собств.

Эле­мен­ты С. бы­ли за­ло­же­ны уже в ан­тич­ных тео­ри­ях язы­ка. Во­про­сы, свя­зан­ные с по­этич., ху­дож. ре­чью, ин­тен­сив­но об­су­ж­да­лись в эс­те­тич. и фи­лос. трак­та­тах эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния; ста­ви­лись в рус. ри­то­ри­ках 17 – 1-й пол. 19 вв. Тер­мин «С.» поя­вил­ся в нач. 19 в.

в про­из­ве­де­ни­ях нем. ро­ман­ти­ков в свя­зи с но­вым для то­го вре­ме­ни по­ня­ти­ем ин­ди­ви­ду­аль­но­сти творч. лич­но­сти. В сер. 19 в. пред­при­ни­ма­лись по­пыт­ки на­уч­но обос­но­вать С. (Г. Спен­сер, Х. Штейн­таль). На­уч. раз­ра­бот­ка во­про­сов рус. С. на­ча­та М. В. Ло­мо­но­со­вым (см.

так­же Трёх сти­лей тео­рия), он рас­смат­ри­вал их в рам­ках грам­ма­ти­ки, ри­то­ри­ки, «лек­си­ко­на». H. M. Ка­рам­зин и его шко­ла (кон. 18 – нач. 19 вв.) раз­ра­ба­ты­ва­ли гл. обр. во­про­сы С. ху­дож. ре­чи в со­от­вет­ст­вии с ве­ду­щи­ми тен­ден­ция­ми раз­ви­тия ху­дож.-бел­лет­ри­стич. сти­лей. А. С.

Шиш­ков и об-во «Бе­се­да лю­би­те­лей рус­ско­го сло­ва» (соз­да­но в 1810) об­су­ж­да­ли про­бле­мы С. рус. лит. язы­ка в ис­то­ри­ко-ге­не­тич. ас­пек­тах его эво­лю­ции. В 19 в. про­бле­мы С., пре­им. в со­ста­ве тео­рии сло­вес­но­сти и по­эти­ки, раз­ра­ба­ты­ва­ли А. А. По­теб­ня, Алек­сей Н.

 Ве­се­лов­ский, Ф. И. Бус­ла­ев.

С. как са­мо­сто­ят. об­ласть нау­ки о язы­ке вы­де­ли­лась в кон. 19 – нач. 20 вв. [Ш. Бал­ли, В. И. Чер­ны­шёв, лин­гвис­ты Праж­ско­го лин­гвис­тич. круж­ка (см. Праж­ская лин­гвис­ти­че­ская шко­ла)]. В по­ста­нов­ку и ис­сле­до­ва­ние про­блем рус. С. боль­шой вклад вне­сли M. M. Бах­тин, Л. А. Бу­ла­хов­ский, Г. О. Ви­но­кур, Т. Г. Ви­но­кур, А. Н. Гвоз­дев, В. М. Жир­мун­ский, Б. А.

Ла­рин, А. М. Пеш­ков­ский, Д. Э. Ро­зен­таль, Б. В. То­ма­шев­ский, В. Б. Шклов­ский, Л. В. Щер­ба, Б. М. Эй­хен­ба­ум, Л. П. Яку­бин­ский, Д. Н. Шме­лёв и др. Осо­бую роль сыг­ра­ли тру­ды В. В. Ви­но­гра­до­ва, в ко­то­рых раз­ра­бо­та­но уче­ние о «трёх сти­ли­сти­ках» (С. язы­ка, С. ре­чи, С. ху­дож.

ре­чи), да­на де­фи­ни­ция по­ня­тия «стиль» («функ­цио­наль­ный стиль»), став­шая клас­си­че­ской, С. от­гра­ни­че­на от по­эти­ки, сфор­му­ли­ро­ва­ны об­щие про­бле­мы функ­цио­наль­ной С., вы­дви­ну­ты тео­ре­тич. про­бле­мы С. ху­дож. ре­чи, уче­ние о язы­ке ху­дож. лит-ры, уче­ние об об­ра­зе ав­то­ра, раз­ра­бо­та­ны тео­ре­тич. ос­но­вы С. тек­ста. К совр. С.

Источник: https://bigenc.ru/linguistics/text/4166508